[medlab]

Название: Критерий выбора
Фэндом: «Стар трек: ТНГ»
Бета: teodolinda.
Жанр: драма
Аннотация: что если бы в эпизоде «Критерий человечности» Филиппа Лувуа приняла другое решение? Не АУ.

- Капитан Пикар, ваша защита была блестящей. Размышления, которыми вы с нами поделились, были интересными и глубокими. Но все ваше красноречие, все ваши доводы не могут опровергнуть фактов - фактов, изложенных и продемонстрированных коммандером Райкером: Дэйта прибор и собственность Флота. Слушание закрыто.

Что ею двигало, когда она произносила эти слова? Почему она вынесла этот приговор? Просто потому, что считала его правильным? Нельзя лгать, она же Академию заканчивала, даже себе нельзя лгать. Что ею двигало еще сильнее? Неужели вызванное давней обидой желание поступить наперекор Жан-Люку? Или новая обида: даже прося ее о помощи, он не держался просителем? Не может быть, она же добросовестный юрист. Но в тот момент в ее руках была власть, высшая власть, пусть в пределах одной базы, и так сильно было искушение. Худшее, самое страшное из искушений, какими испытываются люди. Она не выдержала испытания.

Нельзя лгать себе, особенно теперь, среди развалин погибающего Парижа. Она наслаждалась ролью вершительницы судеб, произнося приговор. Властью своей наслаждалась.

Дальнейшее она помнит, будто это было вчера. Мэддокс торжествующе улыбнулся. Жан-Люк за одно мгновение постарел на десять лет. Райкер опустил голову на руки. Дэйта встал, не спеша, с тем же невозмутимым, немного наивным выражением лица, какое было у него во время процесса.

- Вы позволите мне произнести последнее слово, ваша честь?

Почти автоматически - к ее прежним чувствам начала примешиваться растерянность - она ответила:

- Говорите. Но это ничего не изменит.

- Благодарю вас, сэр. Прежде всего, я хотел бы обратиться с просьбой о том, чтобы предоставленные капитаном Пикаром вещественные доказательства были оставлены в его распоряжении. Разумеется, я имею в виду голограмму лейтенанта Яр и сборник произведений Уильяма Шекспира, которые, по моему мнению, являются собственностью звездолета "Энтерпрайз", а не Звездного Флота в целом.

- У меня нет возражений. - Медленно Филиппа начала осознавать все последствия своего решения.

- Представленные капитаном Пикаром награды должны, разумеется, быть возвращены командованию Звездного Флота. - Дэйта поднял руку и, будто немного поколебавшись, провел ею по воротнику. Три кружка, два золотых, один пустой, упали на стол. В душе Филиппы что-то оборвалось, а Дэйта, чуть наморщив лоб, продолжал говорить, будто объяснял научную проблему:

- Офицеры Звездного Флота не могут быть его собственностью, следовательно, собственность Звездного Флота не может быть офицером.

Постаревшее лицо Жан-Люка окаменело. У Райкера вырвался не то стон, не то рычание; он вцепился руками в волосы. Улыбка на лице Мэддокса стала шире, он встал и шагнул к Дэйте.

- Не торопитесь, коммандер Мэддокс, я еще не закончил. Если вы позволите, ваша честь?

- Сядьте, коммандер. - Улыбка Мэддокса начинала раздражать невыносимо.

- Благодарю вас, ваша честь. Я продолжу. Я уже говорил вам, что считаю своим долгом защищать дело жизни доктора Сунга. Прежде я отказывался от опытов, потому что опасался, что весьма вероятная неудача коммандера Мэддокса уничтожит работу моего отца. Но теперь я понимаю, что удача коммандера Мэддокса, пусть даже маловероятная, приведет к возникновению расы рабов. Это не то, ради чего работал доктор Сунг. Я не могу этого допустить.

- У тебя нет выбора. Хватит, Дэйта...

- Выбор есть всегда, коммандер. Я мог бы выйти отсюда, и вы не смогли бы мне помешать, - ваша честь, нет необходимости звать охрану - я мог бы взять любой шаттл и улететь за пределы Федерации, но поступить так значило бы подтвердить, что я действительно прибор, для которого не существует ни присяги, ни законов. Я не прибор, капитан Лувуа. И я делаю человеческий выбор.

Дальнейшего Филиппа разглядеть не успела. Для Жан-Люка, Райкера, Мэддокса, знавших устройство Дэйты гораздо лучше, чем она, его действия были столь же неожиданны, как и для нее. Он открыл у себя на голове какую-то панель и сделал неуловимое движение. В следующее мгновение на пол рухнула бесполезная груда материалов, расплавляющаяся на глазах, вместе с формой Звездного Флота. Дело жизни доктора Сунга перестало существовать.

В наступившей тишине раздался звериный крик Мэддокса: он бросился к тому, что осталось от Дэйты, пытаясь разделить сплавившиеся материалы, обжигая руки, не переставая кричать. Жан-Люк беззвучно шевелил губами. Райкер вскочил, отшвырнув стул.

- Я убил его. Моя вина.

- Не ваша, Первый, - почти прошептал Жан-Люк.

Одним прыжком Райкер оказался перед Филиппой. От безукоризненного офицера Звездного Флота в нем не осталось и следа, он был похож на клингона из исторических симуляций.

- Вы заставили меня убить его, - рычал он, тряся ее за плечи. - Это вы не человек.

- Уилл, опомнитесь! - голос Жан-Люка обрел прежнюю силу. Райкер не слышал. Его рука потянулась к горлу Филиппы.

- Уилл, она женщина!

Эти слова подействовали. Медленно Райкер ослабил хватку, но было слишком поздно: в комнату ворвалась охрана, привлеченная воплями Мэддокса.

Трибунал.

Дело было достаточно простое, трех командующих офицеров не требовалось. Поскольку Филиппа была потерпевшей, председательствовать взялся адмирал Накамура. Жан-Люка он назначил защитником, а вот с обвинителем снова возникли трудности. Главный инженер ЛаФорж в ответ на предложение взять эту роль на себя написал прошение об отставке. Адмирал тотчас отправил его в корзину, быстро пролистал список старших офицеров "Энтерпрайза", немного подумал - и назначил обвинителем испуганного энсина, составлявшего весь штат Филиппы.

Более странного процесса Филиппе видеть не приходилось. Трудно было сказать, кто проявлял меньше энтузиазма: подсудимый или потерпевшая. Райкер с самого начала четко заявил, что его поведение было недостойно офицера и джентльмена, после чего отвечал на все вопросы односложно (и совершенно правдиво). Филиппа была бы рада отрицать факт нападения и отрицала бы, если бы не показания охранников и врача базы (Мэддокс свидетельствовать не мог); испуганный энсин с трудом вытягивал из нее показания. Обвинитель и защитник находились, мягко говоря, в разных весовых категориях, и обстоятельства, при которых Райкер оказался вынужден выступить против Дэйты, предстали перед судом во всей (весьма неприглядной) полноте. Жан-Люк не произнес слова "шантаж", но в воздухе оно висело.

Адмирал Накамура слушал все выступления с непроницаемым видом, почти не вмешиваясь, и с тем же непроницаемым видом объявил о понижении коммандера Уильяма Томаса Райкера до лейтенант-коммандера. Жан-Люк перевел дыхание; на его лице читалась уверенность в том, что Первый офицер "Энтерпрайза" быстро вернет себе прежний ранг.

- Кроме того, я считаю необходимым, чтобы лейтенант-коммандер Райкер был переведен на другой корабль.

- Но, адмирал!

- Никаких "но", капитан Пикар. Преданность команде важна для каждого офицера, но недопустимо забывать, что мы служим прежде всего Звездному Флоту и Федерации, а потом уже своим кораблям и экипажам. Дело закрыто.

Он трижды ударил в миниатюрный гонг и встал.

- Жан-Люк, награды погибшего лейтенант-коммандера Дэйты должны быть переданы его семье. Как я понимаю, это команда "Энтерпрайза". Возьмите. Мне... очень жаль. Капитан Лувуа, зайдите в мой кабинет.

Выходя из зала, Филиппа решилась бросить взгляд на Жан-Люка: он сидел неподвижно, невидящими глазами глядя на коробочку с медалями, - как будто в шоке, как человек, которому только что отрубили руку. На Райкера она взглянуть не решилась.

- Капитан Лувуа, все мы делаем ошибки, это неизбежно, но ваша ошибка обошлась очень уж дорого. Слишком дорого. Это первое. Теперь второе: я был вынужден в интересах дисциплины отбросить назад карьеру превосходного офицера, но, откровенно говоря, не знаю, как бы сам повел себя на месте Райкера. Не мне объяснять вам, капитан Лувуа, что законы Федерации не одобряют шантаж. Надеюсь, вы меня поняли. Свободны.

Филиппа вернулась в свою каюту и написала прошение об отставке. Через пятнадцать минут она получила подтверждение, что отставка принята. Узнали об этом на "Энтерпрайзе" до того, как корабль покинул базу, где планировалась ротация экипажа? Или Райкер, пока дожидался оказии на "Титан", вторым офицером? Какая разница. Сама она отправилась на Землю на одном корабле с Мэддоксом. Его ожидала психиатрическая больница, ее - очередные поиски места в жизни.

Она уехала во Францию к родителям (в жизни должна быть какая-то основа) и решила заняться практикой по гражданским делам - чтобы не решать больше ничьи судьбы. Но юридический мир даже в условиях межзвездной цивилизации тесен. В десяти конторах она наталкивалась на безмолвный (а иногда не безмолвный) вопрос: "Та самая Филиппа Лувуа?" и в конце концов устроилась помощником нотариуса. Год спустя во время поездки в Америку она столкнулась с Мэддоксом: он работал в бистро возле транспортаторного пункта; его коллегами были явно студенты, подрабатывающие на карманные расходы. Разум ему вернули, но интеллект погиб вместе с Дэйтой.

У нее оставались кое-какие связи в Звездном Флоте, и она следила за судьбой "Энтерпрайза". Двое новых офицеров - первый и второй помощники капитана - подали прошение о переводе через месяц; их преемникам повезло не больше. В конце концов Жан-Люк назначил вторым инженера ЛаФоржа, но место первого так и осталось фактически незанятым - ни для капитана, ни для команды.

Разумеется, "Энтерпрайз" по-прежнему был лучшим кораблем во Флоте. Он последним, даже после гибели капитана, пытался оказывать сопротивление боргу. Последним...

Почему она вспоминает все это сейчас, на развалинах погибшего Парижа? Потому что - когда-то она отказала в праве на человечность Дэйте, а сегодня человечность будет отнята у нее? Нет, здесь, в двух шагах от груды щебня, которая недавно была прекраснейшим в мире собором, не до иронии, пусть и трагической. Она вспоминает те события, потому что не может отделаться от мысли, что ее проклятое решение внесло свой вклад в катастрофу. И это была ее последняя свободная, индивидуальная мысль - ее, Филиппы Лувуа, человека. Иглы ассимиляции вонзились ей в шею. "Сопротивление бесполезно".

***

- Компьютер, воды, холодной.

Юрист Звездного Флота коммодор Филиппа Лувуа в три глотка осушила стакан и нетвердой рукой поставила его на место. Шею действительно саднило. "Спот, это ты меня оцарапала?" Но рыжая кошка (названная в честь прародительницы) только потянулась и шевельнула хвостом.

Mon Dieu, приснится же такое! С отвращением взглянув на постель (нечего и думать о том, чтобы ложиться снова), Филиппа перешла в гостиную и налила себе бренди - настоящего, не реплицированного. И, главное, с чего? Дэйта погиб несколько лет назад - осознанное, истинно человеческое самопожертвование. Говорят, на поминальной службе в Институте Дэйстрома Мэддокс рыдал, зачитывая отрывки из его писем. Сама она тогда всплакнула. Переход Жан-Люка в дипкорпус тоже старая новость. Настояний врачей оказалось, разумеется, мало: понадобилось вмешательство Кэтрин Джейнвей, в результате которого пошедший на повышение коммандер получил "Титан", а "Энтерпрайз" возглавил единственно возможный преемник Пикара. Не приснился же ей этот кошмар из-за последней миссии Жан-Люка к колонии свободных боргов? Филиппа поежилась, делая глоток, и с трудом подавила искушение попросить компьютер показать ей нынешнее состояние Парижа и особенно Нотр-Дам. А почему, собственно, не слетать на несколько дней во Францию? Сейчас затишье, дело о взломе базы данных адмирала Нечаевой в суд поступит нескоро, можно сделать передышку. Черт, как же ее трясет до сих пор... Филиппа подошла к окну и подняла раму: Сан-Франциско точно цел. Хм... В окне напротив сквозь заросли дивных орхидей был виден язычок живого огня. Известно: если главный следователь Звездного Флота медитирует посреди ночи, значит, дело раскрыто. Передышки не будет, жаль, - это еще что за звуки?!

Из-за угла показалась небольшая и очень веселая компания кадетов, нестройно распевавших во весь голос нечто невообразимое:

Мы астронавты, и не страшны нам звезды,
Мы их все на карты нанесем.
Мы сделаем карту Эпсилон-квадранта,
Седьмая там ни разу не была.

- Кадеты! - Филиппа высунулась из окна. - Это что за кошачий концерт? Вы знаете, который час? Мне что, коменданту позвонить?

- Нет, мэм, простите, мэм! Понимаете, мы сдали астронавигацию! Астронавигацию, мэм, на "это приемлемо". С первого раза! Все знают, что это невозможно, поэтому нам дали увольнительную на всю ночь.

- Замечательно, но незачем объявлять об этом на всю Федерацию. Вас на Баджоре слышно.

- Никак нет, мэм, звук в вакууме...

- Я впечатлен вашим достижением, леди и джентльмены, - раздался из окна напротив негромкий, но очень четкий голос, - не всякому удается сдать астронавигацию на "это приемлемо", к тому же с первого раза. Однако следует проявлять больше уважения к вашим профессорам - особенно пока вы еще не завершили картографирование неоткрытой области космоса. И, полагаю, вы понимаете, что сама идея Эпсилон-квадранта нелогична.

- Да, сэр! Так точно, сэр! Ребята, варп десять.

Компания умчалась на скорости, весьма близкой к трансварпу (главный следователь преподавал по совместительству в Академии). Окно напротив бесшумно закрылось.

Тут только Филиппа обнаружила, что стоит в открытом окне в ночной рубашке - вот почему Тувок ее не заметил (кадетам, разумеется, все было равно). Она поспешно опустила раму и запоздало накинула шаль. Все это ерунда, теперь она понимает причину своего сна. И его смысл. Астронавигация, профессор Анника Хансен - Седьмая из Девяти, предмет ужаса всех кадетов, проходящих через ее класс (а заодно предмет тайных и не очень воздыханий мужской их части). Она была помощницей Жан-Люка в последней миссии. И она представляла их общий отчет (Жан-Люка куда-то срочно отозвали).

Можно было попросить компьютер повторить передачу, но не хотелось. И без компьютера вживе предстала перед глазами прекрасная молодая женщина - остатки борговских имплантов на лице только подчеркивали ее своеобразную красоту.

- Это планета класса L, от которой отказалось три группы терраформеров. Обычным гуманоидным видам эта планета не нужна. Но на ней может возникнуть уникальная цивилизация, которая внесет свой вклад в бесконечное многообразие. Никто не знает, какой будет эта цивилизация. Свободные борги, претендующие на Омега-Тау 3, еще не нашли своего пути. Но они сделали главный выбор: развиваться как индивидуальности и жить в мире со всеми, кто им не угрожает. Примите их, как прежде принял меня экипаж "Вояджера", покажите им, что такое человечность, и вы получите преданных союзников. Отвергните их, и вы отвратите их от человечности. Этот выбор за вами.

В этом все дело, не так ли? В свободном выборе. Она, Филиппа Лувуа, сделала его правильно в свое время. Какое счастье.

Mon Dieu, они еще не унялись? И вариант новый придумали!

Мы астронавты, и не страшны нам карты,
Мы на них все звезды нанесем.
Мы сделаем карту Эпсилон-квинтанта,
Профессору Хансен подарим мы ее.

А надо бы все-таки выбраться на пару часов в Париж, в Нотр-Дам.